The Book of Adam. Alexey Dubinsky

— На Николиной горе в галерее We Art у Вовы Липницкого проходила выставка. Я сделал для неё триптих. Туда приехал Сергей Гридчин, и он меня сразу вытащил из толпы. Сказал: "Мне всё нравится. Приезжай ко мне. Вот тебе телефон — будем обсуждать и работать". Я не сразу приехал. Ещё какое-то время я об этом не думал. Но в итоге я взял холст, краски, позвонил Сергею и сказал: "Хочу приехать в гости, познакомиться". Приехал, написал портрет, какой-то этюдик сделал — ещё на два дня завис в Гридчинхолле. Что-то там ещё поделал, пописал, и через некоторое время я туда переселился.

— Когда ты работаешь серией, ты к ней очень трепетно относишься, ты делаешь большую работу, она тебе так нравится — ты такой великий художник сейчас будешь, большие холсты, много краски. А потом через время ты смотришь и думаешь: "Ну, холсты. Вот здесь можно что-то подрисовать, здесь что-то стереть". Ты гораздо холоднее смотришь на это всё через время и можешь сухо размышлять, что есть что, без всяких эмоций и спокойно доводить дело до конца. Это как хорошее вино. Сразу его не выпьешь и поймёшь его только через время.

— Работы, которые я делал в резиденции, были до работы в ЦУМе. Я буквально вчера закончил холст, а потом мне позвонили из ЦУМа и спросили: "А ты не хочешь попробовать свои силы, поработать с нами?" Я подумал пять минут, перезвонил и сказал: "Давайте". Я никогда этим не занимался и не знал, как происходит процесс, но согласился. Сразу после "Красного проекта" я отправился в ЦУМ. А там началась другая жизнь — это отдельный кусок биографии.

— В "Красной серии" много фигур в движении — и ты, естественно, изучаешь это движение на набросках, на натуре. Какие движения что могут выражать, может ли человек вообще делать такие движения, и что они у него выражают. Это работа наблюдателя. Первое в профессии художника, что должно быть — это искусство наблюдать. А натура как раз очень хорошо учит тебя этому, быть внимательным, бдительным и наблюдательным, созерцать.